Актера Льва Дурова не стало пять лет назад — он скончался 20 августа 2015 года в возрасте 83 лет после продолжительной болезни. Кинокритик Александр Колбовский вспоминает, что популярность Дурову приносили второстепенные роли, которые он мог играть так гениально, что его героя запоминали наравне с главным. В беседе с Nation News Колбовский рассказал о самых знаковых его работах и вспомнил забавный случай, который между ними произошел.
— Какие актерские работы Льва Дурова Вы бы назвали знаковыми?
«Прежде всего, Клаус из «Семнадцати мгновений весны». Амплуа Дурова – это такой простак. И вот этого Клауса, поразительного мерзавца, он наделил своими чертами простака. Взять хотя бы гениальную сцену, где Штирлиц убивает его. Вот это секундное выражение лица…Это изумление. Только великий актер мог такое сыграть. Также у него были замечательные роли в спектаклях Эфроса. Я видел один из спектаклей — «Женитьбу». Дуров сыграл Жевакина очень смешно и талантливо».
— Знали ли Вы актера лично?
«Нет, лично я с ним не был знаком. Единственная моя встреча с ним была, когда я сидел в первом ряду спектакля «Женитьба». По задумке режиссера, Жевакин должен был увидеть в первом ряду какую-нибудь женщину и закричать ей свою коронную фразу. Он это и сделал, а женщина как раз сидела рядом со мной. Дуров прыгнул на нее, начал целовать, а коллеги затаскивали его на сцену обратно. И он ботинком заехал мне в ухо. Я запомнил это на всю жизнь».
— Один из английских критиков назвал Дурова трагическим клоуном. Оправдано ли это и почему?
«Да, это оправданное прозвище. Герой Дурова во всех его ролях «маленький человек». Такого человека всегда жалко, и он всегда трагичен, потому что он маленький, его все обижают. Но бывает очень смешно. И ему самому смешно, и над ним смешно. Но это смех, который переходит в слезы. Он действительно трагический клоун».
— Почему Лев Дуров не захотел мириться со своим дворянским происхождением? С этим связана какая-то история?
«Я думаю, что это связано с тем, что с таким разночинным детством и юностью сложно быть «дворянином». Он вырос в абсолютно «шпанистых» московских дворовых компаниях. Какие дворянские корни? Он бегал по московским дворам, хулиганил, и понятно, что это не очень совместимо. Я думаю, что какой-то внутренний стержень, как честь и достоинство, у него был».
